— А потом они все ушли, — совсем тихо закончил эльф, — а я остался. Остался хоронить их всех. Каждого из них на своём горбу тащил в могилу, уж какую получилось выкопать. С одной стороны, было хорошо, что холодно: тела не так быстро разлагались. Но и копать было тяжелее. Целый месяц… целый кошмарный месяц, который я хотел бы забыть навсегда.

Эльф замолчал. Дитрих, уже поднявшийся с постели, бережно прижимал к себе Меридию. Нельзя было выразить словами сострадание, которое он сейчас испытывал к этому несчастному. Тому, кому Убийца приказал убить собственную жену и собственного ребёнка… И тому, кому пришлось потом лично их хоронить. Здесь любые слова покажутся издёвкой, ибо не передать тот ужас и горе, которые ему пришлось пережить. И не просто пережить — но и нести этот тяжкий груз в своей памяти долгие шестьсот лет.

— Будь проклят этот Убийца! — глухо прошипел эльф, трясущиеся руки которого не удержали погасшую трубку, — будь проклят он и его дело! Нам не нужна была эта война. Нам не нужна была его ненависть! Нам не нужна была эта с мясом вырванная свобода! Но он пришёл и использовал нас так же, как до того использовали драконы. Вот только драконам было хоть какое-то дело до нашего благополучия, Убийца же был одержим исключительно собственной местью.

— Простите, — Меридия рискнула подойти и коснуться ладони эльфа, — но мы здесь именно за этим. Для того, чтобы положить конец его делу. Потому что все страдают от того, что было. Прошло шестьсот лет. Все уже считают, что достаточно.

— И что же вам здесь для этого нужно? — усмехнувшись, спросил эльф, — Убийца давно ушёл отсюда, и ни он, ни его последователи никогда сюда не возвращались. Что вы хотите здесь найти?

— Нам нужно увидеть всё своими глазами. Там, где это происходило. Там, где он убивал королевских драконов. Мы должны увидеть эти воспоминания.

— Зачем? — настойчиво повторил эльф. Меридия растерянно посмотрела на Дитриха. По правде говоря, она и сама не знала, зачем. Принц смущённо посмотрел на эльфа и сказал:

— Я говорил с Цветами. Посылая меня в Паломничество по поиску Убийцы, они пожелали, чтобы я посетил места, где пали Серебряные, Изумрудные и Янтарные драконы. По правде говоря, я и сам не знаю, для чего. Но если они этого требуют, значит, это важно.

— Вот теперь ты говоришь всю правду, — кивнул эльф, — что ж, в память о жене и дочери я помогу вам, незнакомцы. Я проведу вас туда и помогу провести обряд с Серебром.

— Вы… вы умеете обращаться с Цветом? — снова удивилась Меридия.

— А ты, девочка, думала, что я вижу Цвет, потому что травку курю? — усмехнувшись, спросил эльф. Меридия в ответ на эти слова покраснела.

— Не надо смущаться, — фыркнул эльф, — мне, наоборот, выгодно, чтобы все так думали. Что взять с поехавшего головой босяка, который с травкой балуется каждый день? Вот и не знает никто о моих возможностях. И пусть дальше не знает, — многозначительно добавил он, — сейчас вам нужно пройти выше. Там будет застава совсем близко, не потеряетесь. Место, в которое вы хотите попасть, находится в самом сердце этих гор. И, как вы можете догадываться, кого попало туда не пускают. Так что вам придётся встретиться с Властями Небесного кольца. Как только они дозволят пройти — я вас туда проведу. И да, если они начнут артачиться — скажите, что если они разрешат, я на два месяца избавлю их от своего общества. Они поймут. Только начинайте торговаться от месяца, и стойте на двух до конца.

— Хорошо. Спасибо вам большое, — с благодарностью сказал Дитрих, — и за помощь, и за то, что рассказали об этом, и вообще.

— Для меня лучшей благодарностью будет, если ты найдёшь этого Убийцу и поможешь ему, наконец, отправиться на тот свет, — ответил эльф, — мне мои жена и дочь до сих пор снятся. Словно держит их тут что-то. Словно не могут они уйти. Думал, что из-за меня… три раза пытался счёты с жизнью свести. Не вышло. Значит, дело в нём… Всё, о чйм я вас прошу — покончить с ним…

Идти до заставы действительно оказалось недалеко. Не прошло и пятнадцати минут, как перед ними выросла ледяная стена в три человеческих роста. Для Дитриха и Меридии при этом оставалось загадкой, от кого они оборонялись с помощью этой стены. Насколько Дитрих и Меридия помнили из уроков истории, никто из других рас никогда не посягал на эти земли. Даже драконы, пожелай они, конечно, сюда вернуться, просто перелетели бы их.

Патрулирующий на стене стражник направил драконов в левую сторону, где ещё через пять минут обнаружились ледяные ворота. Не успели Дитрих и Меридия подумать, каким образом их открывают, как тут же получили ответ на свой вопрос. Ворота внезапно засияли серебряными звёздами, а потом просто… рассыпались алмазной пылью.

— Какая красота, — восхищённо протянула Меридия.

— Благодарю вас, леди, — раздался голос из-за пропавшей стены. Когда Дитрих и Меридия посмотрели в сторону ворот, то увидели нового снежного эльфа. Насколько он был похож на встреченного ими до этого травника, настолько же и отличался. Прежде всего — одеждой. У него были аккуратный коричневый полушубок, меховая шапка, серенькие штаны из тонкорунной шерсти и сапоги… да, вне всякого сомнения, из кожи дракона. Сам при этом эльф хоть и явно был в возрасте, что ясно выделялось по аккуратными усам и длинной бороде, но при этом лучился энергией и жизнелюбием. Так что слово старик к нему явно не вязалось. В лучшем случае — зрелый муж.

Помимо зрелого мужа дракона встречали ещё четверо эльфов. И вот они дружелюбием лучились куда как меньше. Да и однотонная серая одежда явно говорила о том, что это — стражи города.

— Дожили. Драконы к нам прилетели, — первый эльф коротко поклонился, явно с иронией, хоть и беззлобной, — ну да проходите, гостями будете. Я вот Вериест, привратник нашего замечательного города. Уже восемьсот лет как привратник. И только я смог выучить почтенную ледяную магию до такой степени, чтобы так красиво ворота открывать. Словно двери в сказочную страну, правда? Нашим господам тоже в своё время нравилось.

Дитрих и Меридия смолчали. В конце концов, для драконов они пока получали очень даже радушный приём. А что до того, что эльфы без конца поминают серебряный клан… Так это было вполне ожидаемо. Для этого они, в конце концов, сюда и прилетели.

— Эвона, какие красавцы, — привратник Вериест, дождавшись, пока Дитрих и Меридия пройдут в проём, щелчком пальцев восстановил ворота и уставился на пришельцев, — у девушки — Золото и Серебро наше сокровенное. У юноши — Янтарь и Сирень. Такие разные — и всё же вместе. Молодцы, уважаемые, молодцы. Так а к нам, значится, по какому делу?

— Нам нужно посетить место… где пережили падение ваши бывшие господа, — сглотнув, ответил Дитрих. Вериест, которому, оказывается, тоже не было чуждо искусство Цвета, настолько лучился радушием и гостеприимством, что даже затмевал собой недружелюбие городской стражи, которая хоть к оружию руки и не тянула, но продолжала настороженно смотреть на принца и принцессу.

— Ага, память, значит, почтить пришли, — довольно кивнул Вериест, по-своему истолковавший намерения драконов, — это оно хорошо, это оно правильно. Да только вот, видите, какое дело. Нельзя у нас по городу вот так просто расхаживать. Это я добрый, я вам поверил, а другие — ни-ни, сначала о себе доложите по порядку, а там уже и на экскурсию, и в другие места пожалуйте.

— У нас есть документ, — осторожно заметил Дитрих, доставая серебряную грамоту.

— О как, — Вериест неожиданно обрадовался и, аккуратно взяв грамоту, стал её изучать, — это вот правильно. Всегда нужно при себе документ какой иметь. Потому что теперь вот и я, и ребятки мои знаем, что вы не какое-нибудь там мимо-пролеталло, а самый что ни на есть почётный гость из Университета, и сам Ахириэль, да не убавится в нём мудрости ещё долгие лета, поручился за вас. Вот теперь и вопросов к вам нет, а если у кого появится — вы ему бумажку под нос раз, и все вопросы отпадут. Ну теперь, значится, вы вольны ступать туда, куда вам надо, да только вот в качестве жеста доброй воли — заглянули бы вы к нашим правителям переговорить? Давно уж мы драконов у себя не видели… Да не сказать, чтобы это было так уж удивительно, мы, небесные, да лесные эльфы уж позаботились о том, чтобы драконы больше никогда даже не посмотрели в сторону наших земель, а только… Только иначе всё стало, и не сказать, чтобы так уж лучше того, чем было… И не сказать, чтобы всё то, что случилось, хоть сколько-нибудь себя стоило…